* * *
Просто наблюдаю измененья
Тополя, что около окна.
Лето — золотое, как растенье
Рая — зелень тополя важна.
А сегодня ветви проржавели
Под скупые песни сентября.
Важно ли прошедшее на деле?
Не ответит свод календаря.
Скоро тополь обнажится, станет
Серым — как из пепла — и зима
Глянет на него, потом отпрянет,
Будто бы сошедшая с ума…
* * *
На повороте стукнут гроб,
Воскликнет некто — Осторожно.
На лестнице так узко.
Чтоб
Спустить, не стукнув — невозможно.
Шаги и шорох. — Подожди,
Не напирай! — Шаги и шорох.
Тому, кто умер — чуть за сорок.
И пять пролетов впереди.
* * *
За вином ты вспомнишь о былом,
А не для того ли наливался
Золотым играющим вином,
Чтоб уйти туда, где не остался?
Где не мог остаться, как никто
Никогда в былом не остаётся.
Погляди: свернули шапито.
Осознай: уже заходит солнце.
* * *
Из воска вылепили жизнь —
И череп замка восковой
Тевтонской славы безо лжи
Оплот — далёкой и чужой.
Из воска вылепи свою…
Порой и сам не разберу,
Что я пою, зачем пою.
Пою, пою — потом умру.
КРАСНЫЙ ДОМ
(стихотворение в прозе)
Монументально стремленье красных стен затмить величье старых, больших тополей — дом-страна, дом — целая система; закатные лучи солнца, блеснув оранжевой бронзой на стенах — в пандан дарам византийской, роскошной осени — отдают дом ночи; и, зажигаясь массою янтарно-жёлтых, бледно-синих, яблочно-зелёных, хрустально-сиреневых окон, — дом плывёт могучим кораблём сквозь гоголевскую потьму.
Сколько же жизней видел он! Сколько же поколений отдало ему свой суммарный, спрессованный опыт!
В подвале под почтой была качалка. — Джек, идём сегодня тягать железо? — Да ну! лучше дёрнем пивка!
Мощные арки дома, арки, приобнажающие надёжную плотность стен, напоминающих вековечную монастырскую кладку. Внутренний двор — разнорельефный, с обширною детской площадкой, многочисленными скамейками, с фонтаном, переделанным в клумбу; двор — с пестротой пушистых собачьих комков, колясками, пересудами. — Петрович-то совсем плох! — Да нет, ещё протянет годок-другой, я думаю…
Сколько смертей видел монолитный массив, сколько раз скорбную лодку гроба спускали по узким каналам коридоров!
И сколько свадеб тут билось, пламенело, рвалось цветными лентами!
Дом-система, дом-страна, красный монолит — рассекает тело ночи, чтобы войти в очередное своё — несчитанное — утро.
Александр Балтин