ДЕРЕВО-ЛИРА
Нет, Сергей был не ботаником, и не биологом, совсем не экологом. Он был фотографом. Причем фотографом салонным, которому некогда заниматься настоящим не поддельным фототворчеством — для души, не ради денег. И все его творчество не выходило за рамки портрета, пускай даже и художественного.
Но иногда он фотографировал деревья. В какой-то момент жизни он стал замечать, что деревья очень похожи на людей. У них есть лица. Каждому присущ свой характер и свое выражение, настроение. Эти лица или выражения могли плавать от основания дерева до его верхушки.
Когда на его улице обрезали макушки всем тополям, то он мог определить — кому по настоящему снесли голову, а кому повезло. Тополя было жалко. Ну, во-первых, для Сергея деревья ассоциировались с живыми людьми; а во-вторых, тополя от других деревьев отличала сверхъестественная улыбка. А после вероломной операции тополя смеяться перестали. Еще у тополей были большие добродушные губы и их волнующий шепот по вечерам, при дуновении ветра, теперь вовсе прекратился.
Сергей поймал себя на мысли, что вовремя успел сфотографировать самый огромный тополь вдоль дороги, простиравший свои большие лапы в просторы небесных морей. Напоминавший волшебный корабль. Этому тополю больше никогда не смотреть в небо. Его спилили с головой. Сергей успел сфотографировать его весной, когда веточки еще не позеленели, и тополь был похож на огромную аппликацию на синем плане неба.
Свою графическую работу Сергей повесил в фотосалоне, и его посетители часто заглядывались на летящий по небу тополь.
Именно тополя, иногда березы удавалось фотографу запечатлеть в виде одиночного портрета, потому что именно тополя и иногда березки, могли позволить себе графскую жизнь на земле.
Иное дело — сосны, осины, другие деревья, росшие в коллективном порядке. Но и в этом коллективе Сергею иногда удавалось заметить индивидуалистов.
В сосновом бору у некоторых деревьев были обломаны макушки. Это давало им возможность — причудливо развиться и у Сергея даже возникла целая коллекция неординарных деревьев: дерево-Бокал, дерево-Балерина, дерево — Мадонна.
Дерево-Лира было особенным деревом. Знакомство произошло на кладбище. Ища могилу своего отца, Сергей решил дойти до нее через воинское кладбище.
Но это дерево было самым необычным!
В окружении воинских памятников стояло это необычное дерево, Это была молодая, но достаточно высокая сосна, с когда-то сломленной макушкой. И все пять огромных ветвей, изогнувшись, стали расти вверх.
Но лишь две из веток очертили контур лиры, ярко запечатлевшей необычное явление как — дерево-Лира!
В следующий раз Сергей захватил с собой фотоаппарат и сделал несколько портретов.
Его визиты к родителям стали носить особенный характер. Он даже полюбил угрюмое кладбище исключительно из-за Лиры.
Самым примечательным моментом было и расположение лиры в березовом лесу, что подчеркивало ее стройное, рыже-коричневое тело. Когда через макушки берез пробивалось солнце, то струи прямого контрового света создавали настроение Служения, сказочной природной литургии, творчества!
У Сергея получилась интересная графика. Он пытался найти лицо Лиры и нашел его, оно совсем не пострадало от стихии. Было под самой причудливой кроной. Выражение его было лирично.
В дождливую погоду, когда дерево становилось темным оно напоминало реквием.
В фотосалоне, с появлением этого дерева посетители стали намекать Сергею на серьезную выставку.
Сергей лишь добавил к своей идее идею соединения портретов людей с портретикой деревьев и, набрав достаточно ассоциаций, решил устроить в павильоне одного из выставочных залов при большом заводе, персональную фотовыставку: ЛИКИ.
Ликов было много. Когда он вешал дерево-Лиру в большой оправе, забираясь на стремянке на одну из фланговых стен, то какой-то пансионер, выходивший с завода через проходную, громко прокомментировал случайным зрителям.
« А я знаю это дерево! Оно же растет на могилах, там похоронен мой сын летчик»
Сергея как обожгло. Чувствовалась неловкая ситуация. Дело в том, что Сергей в отличие от остальных снимков, фотографировал лишь макушку дерева. Очень не хотел он омрачать снимок угрюмым кладбищем. А старик словно сорвал с дерева одежду.
Он еще долго рассказывал столпившимся людям о своем сыне. Потом разговоры улеглись, а Сергей, развесив выставку, постарался уйти незамеченным.
Именно дерево-Лира, как символ выставки, символ музыки и поэзии, грозилась стать реквием по человечеству и деревянному счастью.
А в основном в этом снимке люди замечали мужество и волю, констатировав факт, что дерево не сдалось и продолжает расти, а потеря основного ствола только заставило вырасти настоящее искусство.
Однажды Сергей показал это дерево своему приезжему из другого города родственнику, и он даже снял его на видеокамеру. Выставка его придала некий стиль в фотографическом мире и фотографы стали поговаривать, что Сергей открыл свою нишу.
Ну, скажем, как Ван Гог — подсолнухи.
Сергей даже подумывал над своей следующей выставкой — РЕКВИЕМ, в которой собирался снять тайну с дерева-лиры и обнажить ее фигуру на кладбищенском обществе.
Но как не пытался найти это дерево на воинском кладбище — не нашел.
Прошло несколько лет с тех пор, как он последний раз видел философическое странное дерево.
Очевидно, его спилили, как спилили тополь-гигант, грозивший обрушится на шоссе. Как спиливали все, мешавшее новой жизни.
В глубине души Сергей даже посмеивался, что успевает фотографировать на гране перемен. Разве не в этом миссия фотохудожника — запечатлеть мир, оставлять память.
Дерево-Лира стала посвящением фотографа в мир фотохудожников. Ее талант, воля, искусство передавалось салонному фотографу, и он тоже хотел держать небо, прорваться в новой пространство, изгиба новой линии.
Да так и произошло, когда фотосалон закрыли, а на его месте устроили торговый павильон.
Как разрушенное дерево Сергей вышел на улицу и стал осваивать новое для себя направление: Репортаж, ночная съемка, пейзаж, макро и микросъемка. Как пять рук Лиры, его фотографические пути стали возрастать с невероятной скоростью, а имя его зазвучало, когда основные направления выросли в настоящее искусство.
Лира снова появилась на воинском кладбище, когда Сергей случайно забрел на знакомое место. Теперь он посмотрел дереву в глаза, поговорил с ним на человеческом языке.
И Лира рассказала, что даже деревья умеют ходить и там где их много, а людей мало — делают они это неоднократно.
«Просто я очень заметное дерево, бросаюсь в глаза, — сказало дерево, — поэтому мое отсутствие и бросилось в глаза! А разве за известным человек следят менее пристально у вас в человеческом мире? Может стать известным куда меньше свободы…»
Сергей задумался, будто его Мечта о славе теперь подвергается сомнению.
Было в этой встрече что-то магическое. И дерево звучало по-новому. Больше Сергей старался не афишировать свое дерево. Не потому что боялся его потерять. Творчество, оно же, как нежность — растет изнутри, а начнешь афишировать и стремиться к успеху внешнему, заблудишься, как в лесу и — потеряешь.
Будь вечным — дерево-Лира!