Отрывок рассказа "Правила любви"

… Еще странная штука — тяга к недостижимому. Просыпаешься однажды утром и прикидываешь: если любить женщину, то уж такую, чтобы не стыдно было с ней попасться на глаза жене (шутка). Ну, вот уж прямо кажется — подайте мне сюда Жанну Фриске прямо на мой балкон, где я, не вполне проснувшийся, стою и покуриваю, мрачно озирая с седьмого этажа окрестности мегаполиса. Жанну — и только ее. Вот прямо сейчас, вот прямо сюда. И пускай она тоже меня любит — а как же иначе? Потом приходит в голову шальная мысль — а что, если? Набираешь одному знакомому, другому, третьему — вроде поначалу никто не в курсе. Потом все же нарываешься на того, кто может поспособствовать воплощению в жизнь абсолютно дурацкого плана, на того, кто с Жанной знаком и кто может и тебя с ней невзначай познакомить. Начинаешь с ним контачить, постепенно кое-что узнаешь. Потом, когда можно было бы что-то и попробовать, думаешь — да какого черта? У нее, у Жанны, к слову говоря, другой имеется. Его куда девать? А затем и еще мысли в голову приходят — не смогу я с ней, с этой звездочкой, никак не смогу. Сопьюсь или изведусь другим образом. Погружаешься в ужасающее понимание проблемы — любил бы я Жанну Фриске вот прямо с утра на балконе минут десять или пятнадцать, а потом от любви не осталось бы ничего. Да и озираясь назад, вряд ли признал бы я это любовью. И только справляешься с этой мыслью, как тут же приходит другая — а может, с Лив Тайлер было бы по-другому? Может, вот с ней как раз бы и любовь у меня получилась? И это все бред. И это все неправда. Это просто-напросто извечная тяга человека к недоступному. Это как мысли о космосе, его границах и пределах. О том, что находится за этими пределами. Думать об этом сладко и сам процесс завораживает, но толку от этих мыслей?