СТИГМАТЫ (часть III)

17 марта 2010 г.
специально для CHARLA.ru

Монастырская кухня.
Узкое длинное помещение.
Повар и казначей.

Казначей. Брат мой, вот из этого пузырька (протягивает) необходимо добавить несколько капель в порцию брата Петра.
Повар. Но зачем? И что это за капли?
Казначей. Видишь ли у брата Петра от свалившегося на нас счастья случилось расстройство рассудка. Он мечется в исступлении, смущает братьев, и убеждает посетителей — ты только подумай! — что никакого чуда нет.
Повар. Как нет?
Казначей. А вот так — мол, иллюзия. Обман зрения.
Повар. Не может быть.
Казначей. Я тоже долго не верил. Но пришлось Я-то в трезвом рассудке.
Повар. А…может, лекарь…
Казначей. А лекарь именно и посоветовал эти капли.
Повар. А, понимаю, остудить разгорячённое воображение.
Казначей. Ну, конечно. Брат будет спать, а проснётся крепким и здоровым и увидит, как он заблуждался.
Повар. О, я понял. Как это милосердно с вашей стороны, брат казначей, заботиться о здоровье нашего брата!
Казначей. Ну что ты — это мой долг! Так поступил бы каждый на моём месте.
Повар. О да, да…Непременно. Сколько капель необходимо?
Казначей. Три, не более ого.
Повар. Непременно, непременно, сделаю, как вы сказали. Не волнуйтесь, добрый брат мой.
Казначей. Замечательно. Надеюсь на тебя.

Келья брата Бернара.
Казначей и Миллионер у койки брата Бернара.

Миллионер. И часто такое бывает?
Казначей (льстиво). Ну что вы! Раз в столетие.
Миллионер. Н-да…Откиньте-ка эту дерюгу, я хочу взглянуть ещё раз.

Казначей откидывает покрывало.
Брат Бернар стонет.

Миллионер. Действительно кровь.
Казначей. Самая настоящая человеческая кровь. ( закрывает брата Бернара).
Миллионер. А ну-ка, говорите честно, — не фокусничали?
Казначей. Что вы, как бы мы посмели…Это истинное чудо.
Миллионер. А он вообще-то жив? По виду не скажешь. Лежит как труп.
Казначей. Брат Бернар, брат Бернар, скажи хоть слово. Наш гость интересуется твоим здоровьем.
Брат Бернар (с трудом открывая глаза) Кто здесь?
Казначей. Наш щедрый жертвователь.
Брат Бернар (никого не замечая). Вам бы такую боль…вам бы…
Миллионер. Ах, так ему больно?
Казначей. А как же! Всё по-настоящему.
Миллионер. А вы не пробовали…кхм…лечить?
Казначей (быстро). Смотрел не один лекарь. Все сказали — чудо.
Миллионер. И никакие мази не помогают?
Казначей. Абсолютно.
Миллионер. И долго он у вас так тянет?
Казначей. Четвёртый месяц уже.
Миллионер. Не думается, что это надолго.
Казначей. Ах что вы, всё в руках Божьих.
Миллионер. Кхм…Кровь же уходит. И вы посмотрите на него — худой, измождённый, наверняка ничего не ест.
Казначей. О, еда почти ему не нужна. Его питают высшие силы.
Миллионер (качает головой). Сомнительно. Но зрелище, конечно, то ещё. Ну ладно, пойдёмте.

Келья Настоятеля.
Настоятель, молитвенно сложив руки,
Стоит возле распятия.
Шум в коридоре.
Дверь распахивается, врывается повар.

Повар. Беда, беда, отец мой…
Настоятель. Что случилось? Что ты позволяешь себе, брат мой?
Повар (тяжело дыша). Брат казначей…дал мне…капли…
Настоятель. Капли?
Повар. Лечебный отвар для брата Петра, повредившегося рассудком.
Настоятель. Брат Пётр повредился рассудком?
Повар. Ну да, конечно. Он везде твердит, что чуда нет, что это обман, иллюзия…
Настоятель. Ах, да, да…и что же?
Повар. Сначала всё было чудесно. Брат Пётр так сладко заснул, прямо в трапезной. Мы перенесли его с братьями в келью…Но…сон длился и длился, и вот…мы обеспокоились…и…и…
Настоятель. Говори яснее. Сын мой.
Повар. Брат Пётр умер.
Настоятель. Умер? Ты уверен?
Повар. Мертвее не бывает.
Настоятель. А не перепутал ли ты количество капель?
Повар. Нет, нет. Три, как и было сказано.
Настоятель. Что ж, все мы во власти Божьей. Снадобье тут не при чём.
Повар. Ну как же, я собственноручно…
Настоятель (твёрдо). Повторяю — ни ты, ни снадобье, ни тем более брат казначей тут не при чём. Таковы были земные сроки нашего брата. Тебе не в чем себя винить. Мы проводим его, как подобает. А сейчас иди. Не мешай мне читать молитвы.
Повар (выходит, бормоча). А если снадобье? Если б не оно? Но я же не перепутал — три капли, как велел брат казначей. Я не мог перепутать! А если я вдруг?..

Келья брата Бернара.
Брат Бернар силится приподняться
На койке. Это ему не удаётся.
Он принимает полусидячую позу.

Брат Бернар. Один. Наконец-то один. Как утомили меня. Я для них теперь точно дойная корова. Почему, почему всё произошло именно со мной? Господи, я не молил об этом, даже не помышлял, и вот…какая мука (подносит к глазам окровавленную руку). Течёт, опять течёт…Неостановимо, неумолимо…какие крупные капли ( слизывает языком). Солоно. Солона собственная кровь (опускает руку). А как я любил работать в огороде! Какие замечательные были у меня грядки! Как ласкало их солнышко! На просвет был виден каждый стебелёк, и каждый светился (переводит дух). А кусты! Моя смородина! Сок спелости! Как я радовался земным этим плодам. Тихо жил, тихо молился. А теперь? Зачем?.. Всё из-за того, что ликёрчик их не даёт им теперь такого дохода, как раньше. Вот и решили меня использовать. А я даже встать не могу. Эти раны. Может, их можно б было залечить, да разве они позволят!
Конечно, нет! Жизнь выходит из меня с этими каплями. Как холодна смерть! Я страшусь её дыхания, Господи! Что ж я больше никогда не увижу солнышка? (плачет). Я хочу назад, к своим грядкам, хочу на землю…Слеза…солёная, как кровь…
(напряжённо поворачивает голову). Шаги? Я опять слышу шаги. Опять ведут кого-то. Притворюсь спящим. Нет сил ни видеть, ни слышать (ложится, закрывает глаза).

Дверь отворяется. Входят Казначей с Настоятелем.

Настоятель. Спит. Наш брат спит тихо, как младенец.
Казначей. Сегодня было много посетителей. Он устал.
Настоятель. О да, это блаженная усталость. Сам не зная того, он славно потрудился сегодня ради обители.
Казначей. Хм…это не его смородина да разные там грядки. Это настоящие золотые кругляки. И они потекли к нам рекою. Как славно мы заживём!
Настоятель. Тихо, тихо, брат мой.
Казначей. Да, вы правы, отец мой. Не стоит ему мешать.
Настоятель. Сегодня посетителей больше не будет?
Казначей. Нет. Никого.
Настоятель. А завтра? Тщательно ли ведётся учёт?
Казначей. Циферка к циферке. Всё абсолютно точно.
Настоятель. Но…не иссякнет ли поток жаждущих взглянуть на чудо?
Казначей. О, даже если так, задел-то у нас создан не малый. Нам хватит надолго. А потом ещё что-нибудь подвернётся.
Настоятель. Пойдём, пойдём, не будем ему мешать.( как бы вспомнив). А ликёрное производство?
Казначей. Можно сворачивать. Оставить только для себя. А торговать уже лишнее.
Настоятель. Всё же совсем прекращать торговлю не стоит. Мало ли что!

Уходят, тихо закрывая дверь.
Брат Бернар открывает глаза,
Приподнимает голову.

Брат Бернар. Две крысы! Две жирные, гадкие крысы. Будто это они выпили мою кровь. Значит выхода нет. Всё ли я чётко слышал? О да. Всё, и достаточно чётко. Смородина им моя не угодна! Ликёры свои делать не будут. Ах, я никогда не любил приторную эту патоку…И что теперь? Умереть? Господи, пошли ты им, этим крысам, по такому же чуду! За что мне? Господи (кричит) убей меня! Сил моих нет терпеть! Забери меня отсюда! (в исступлении падает на койку, бьётся затылком).

Одна из келий монастыря.
Гроб с телом брата Петра.
Возле гроба Повар.

Повар. Истинный Бог не хотел. И в мыслях моих того не было, чтоб навредить. Брат казначей сказал. Сам я не видел, не слышал, что такого Петр говорил. Казначей, конечно, крыса та ещё…ну да как не подчиниться? Думал во благо. Три капли. Только три. Прости меня, Пётр. Только как же теперь — я убийца выходит? Ах, как же так…Но ведь настоятель сказал — на всё воля Божья…я и сам знаю…
Не убийца я, не убийца! (бормочет молитву).

Входит настоятель.

Настоятель. Ты здесь, сын мой.
Повар. Да, отче. Никак отойти не могу. Вдруг — моя вина.
Настоятель. Нет, нет. Напрасны твои терзания.
Повар. Помогите, отец. Душа скорбит.
Настоятель. Скорбь душевная приемлема. От неё — сердце чище становится. И дух бодрей.
Повар (недоверчиво). Уж не смеётесь ли вы, отец, надо мною, грешным?
Настоятель. Что ты, сын мой, как можно. Я тоже скорблю.
Повар. Тяжелей мне, отец, пищу я готовил. И отвар добавлял.
Настоятель. Уж сказал же тебе — ни твоей вины тут нет, ни казначеевой. И отвар не при чём. Срок его вышел.
Повар. Так-то оно так…Но…
Настоятель. Что «но»?
Повар. Скорбит душа, отец.
Настоятель. Помолимся.
Повар. Помолимся, отец мой.

Бормочут молитвы.

Комната в замке.
Лицом к нам — Настоятель.
В кресле Некто с медлительной речью
И тяжёлым затылком.

Некто. Ну что, мой любезный святоша, как идут дела?
Настоятель. Тьфу, тьфу, тьфу — вроде бы нормализовались.
Некто. Кха-кха…А ликёры свои не забрасывайте. Люблю я ваши ликёры.
Настоятель. Нет-нет, что вы. В скором времени ящичек вам подошлём.
Некто. Хорошо. Да, а смутьян этот — как бишь его — унялся?
Настоятель. Унялся. Тут, знаете, преинтересная история получилась. Поел он тушёной капустки — и дух вон. Во как бывает.
Некто. Ха-ха…тушёной капустки…Насмешил. Хитры вы брат с казначеем вашим.
Настоятель. Помилуйте, мы тут совершенно не при чём. Божье соизволение. Сроки земные вышли.
Некто. Да ладно тебе…сроки! Ну а этот как — благословенный наш-то, отмеченный?
Настоятель. Брат Бернар?
Некто. А то кто же?
Настоятель. Измождён. Конечно. Да лекарь хлопочет. Поддерживающий настой составил. Так что ещё какое-то время продержится.
Некто. Какое-то! Нужно не какое-то, а подольше! Учти.
Настоятель. Да мы б сами рады. Но…не от нас зависит.
Некто. Старайтесь. Я вот думаю — плату за вход к вам удвоить.
Настоятель. О, это было бы чудно!
Некто. Да, чудно. Проценты, разумеется, те же.
Настоятель. Ну, конечно.
Некто. Ладно, сделаем, пожалуй. А теперь иди. Устал я.
Настоятель. Уж считайте, что меня нет. Благодарю за аудиенцию.
Некто. Давай, давай…Привет вашему стигматику.

Настоятель уходит.
Шевелящиеся складки могучего загривка.

Некто. Всё. Тишина. Безвластие. Себе я уже не господин. Ничем не лучше того разнесчастного брата Бернара с его ранами. И всё это игрушки — деньги, монастырь, жертвователи…не больше дыма, не лучше сна, в который я сейчас ухожу…

Александр Балтин

Опубликовано 17 марта 2010 г. в рубрику Блог им. baltin